Бремя молчания - Страница 79

Помощник шерифа Луис

Мы с Фитцджералдом несемся напролом через кусты. Мы стараемся не шуметь, но двигаться тихо не выходит. Ночь темная, безлунная и беззвездная; я почти ничего не вижу.

— Черт возьми, — злится Фитцджералд, — в такой темноте мы их ни за что не найдем!

— Найдем. Гриф леса не знает, зато Тони ориентируется прекрасно. Уж она позаботится о том, чтобы они не сошли с тропы.

— Надеюсь, — сипит Фитцджералд.

Я осторожно двигаюсь впереди, раздвигая ветки. Гриф с перепугу способен на что угодно… Вскоре мы оказываемся на поляне, которую пересекает туристская тропа. Осматриваемся — никого. Выходим на тропу и крадемся по ней, стараясь ступать неслышно. Время от времени под ногами хрустят сухие веточки, мы с Фитцджералдом останавливаемся и озираемся по сторонам. Стыдно признаться, но Фитцджералд в прекрасной физической форме. Мне с трудом удается не отстать от него. Вскоре я выдыхаюсь; Фитцджералд дергает меня за рукав, чтобы я остановился.

— Тихо! — приказывает он. Вдали раздаются голоса, мужской и женский. Мужчина злится, женщина о чем-то его просит, умоляет. Они! Я киваю Фитцджералду в знак того, что все понял, и мы крадемся дальше. Нам нужно увидеть Тони и Грифа, оценить позицию и убедиться в том, что Гриф действительно вооружен. Главное, чтобы они не заметили нас раньше времени.

Я двигаюсь короткими перебежками, стараясь не выпускать Фитцджералда из поля зрения. Через каждые несколько шагов мы останавливаемся и прислушиваемся. Скоро я слышу, как Гриф кричит: «Заткнись, заткнись!» Тони плачет навзрыд. С трудом заставляю себя не бежать. Не хочу раньше времени выдать себя. На миг из-за тучи выходит луна; она освещает дерево, у которого стоит Тони. Гриф прижался к ней и что-то шепчет ей на ухо. Если бы не револьвер, было бы похоже на страстные объятия. Но Гриф прижал дуло к голове Тони. Она по-прежнему плачет. Я оглядываюсь на Фитцджералда; он приготовился стрелять на поражение. Я тоже достаю из кобуры табельный револьвер и прячусь за деревом.

— Полиция! Бросай оружие! — кричит Фитцджералд. Они его как будто не слышат.

— О боже! Так это был ты… это из-за тебя! — кричит Тони.

— Нет, нет, я ни при чем! — скулит Гриф. — Я девочку пальцем не тронул! — Вдруг он хватает Тони за горло. Я целюсь в него, но боюсь попасть в Тони.

— Нет! — кричит Тони, хотя ее слова разобрать трудно. — Калли, Калли! Это из-за тебя она не говорит!

— Брось револьвер, Гриф! — приказываю я.

Гриф замирает; видимо, только что заметил нас.

— О чем ты? Заткнись! — рявкает Гриф, но в его голосе явно сквозит замешательство.

— Я думала, она не говорит из-за того, что видела, как я упала с лестницы, а потом потеряла ребенка. Я во всем винила себя! А оказывается, дело в тебе… Ты потащил ее на кухню и там долго что-то шептал на ухо! Что ты ей сказал? Что ты ей сказал? — Тони захлебывается от ярости. Испугавшись, Гриф невольно отходит от нее. Я снова прицеливаюсь.

— Заткнись, Тони! Ты сама не знаешь, о чем говоришь! — Гриф говорит негромко, но его трясет — от злости, а может, с перепоя. Вдруг он начинает рыдать. Наклоняется вперед, ткнувшись лбом в лицо Тони, и прижимает дуло револьвера к своему виску.

— Бросай оружие! — кричит Фитцджералд. Он постепенно приближается к ним, но держится поодаль от меня. Если Гриф решит стрелять, то сумеет попасть лишь в одного из нас.

Я снова прицеливаюсь, но Гриф и Тони слишком близко. Рисковать нельзя. И вдруг Гриф отдергивает голову и целится в Тони. Я понимаю, что другого случая может и не представиться. Снимаю револьвер с предохранителя, слышу крик и громкий выстрел — но стрелял не я. Гриф и Тони падают на землю.

Через несколько секунд к ним подбегает Фитцджералд. Я не могу подойти ближе. Мне тошно и стыдно.

— Помогите, да скорее же! — зовет Фитцджералд, который пытается стащить Грифа с Тони. Тони жива; я вижу ее руку. Она высвобождается, садится и закрывает лицо руками.

Я молча стою рядом — утешать ее, особенно после всего, что я видел, у меня нет сил. Вызываю по рации бригаду скорой помощи, хотя с первого взгляда ясно, что Гриф мертв. Фитцджералд садится рядом с Тони и что-то говорит ей — наверное, утешает. По-моему, меня она даже не замечает. Она хватается за Фитцджералда, тот помогает ей встать и ведет прочь из леса, поддерживая ее под руку. Я остаюсь на поляне ждать коронера и криминалистов.

Через несколько часов мне сообщают: револьвер, который стащил Гриф, не был заряжен. Утешаюсь тем, что застрелил его не я. Просто не успел. А жаль…

Калли

Калли задумывается над сказкой, которую рассказал Бен. Она старается забыть о том, что в палате много народу. Все выжидательно смотрят на нее. Она вспоминает, как поднялась на холм и увидела его, а потом и Петру.

Она нагнулась за цепочкой и почувствовала, что рядом кто-то есть. Почувствовала на себе чей-то тяжелый взгляд еще до того, как увидела его. Горло ей сдавил холодный, черный ужас. Не разгибаясь, она посмотрела вперед и сначала увидела его грязные туристские ботинки на толстой подошве, а выше — заправленные в них заляпанные грязью оливковые брюки. Калли словно оцепенела. Он стоял на широком плоском камне песочного цвета. На уровне его колена болталась рука — очень маленькая и мертвенно-белая. Зажав цепочку в кулаке, Калли выпрямилась и увидела свою подругу. Он держал Петру на руках. Глаза Петры были закрыты, как будто она спала, на лбу над левой бровью зияла глубокая рана. Лицо и шею покрывали багровые кровоподтеки; искусанные в кровь губы запеклись. Он дернулся, и шея Петры беспомощно завалилась набок. Ее синяя пижама была заляпана чем-то темно-коричневым; когда-то белые теннисные туфли — все в грязи, не были зашнурованы.