Бремя молчания - Страница 28

— Имеете в виду — психиатр? — Я не скрываю злости.

— Извините, агент Фитцджералд, можно мне поговорить с миссис Кларк наедине? — как-то скованно спрашивает Луис. Я отмечаю про себя: он назвал меня «миссис Кларк». Впервые в жизни!

— Да, конечно, — отвечает агент Фитцджералд. Он закрывает папку, засовывает ручку за ухо и встает. Мы с Луисом смотрим ему вслед. Когда Фитцджералд выходит на крыльцо, Луис поворачивается ко мне и смотрит на меня в упор.

— Что? — не выдерживаю я.

— Тони, дело серьезное.

— Черт возьми, Луис, я и без тебя знаю, что дело серьезное! У меня дочь пропала! — кричу я. — И нечего намекать, что я легкомысленно к этому отношусь! — Терпеть не могу плакать при других, особенно при Луисе.

Он подходит ко мне.

— Тони, прости меня, — тихо говорит он. — Прости. Я не хотел… Извини. — Он берет меня за руки. — Посмотри на меня, Тони, — просит он. Я послушно поднимаю на него глаза. — Обещаю, мы обязательно найдем Калли. Тебе нужно поговорить с агентом Фитцджералдом. Чем подробнее и быстрее ты ответишь на его вопросы, тем быстрее мы начнем поиски и найдем ее.

— Я сделала столько ошибок, — шепчу я. — Не вынесу, если потеряю еще одного ребенка… Просто не вынесу.

— Ты ее не потеряешь, обещаю, — уверенно говорит Луис. — Приведи Бена, а я позову Фитцджералда. Чем скорее закончим беседу, тем скорее отправимся на поиски Калли.

Он еще раз сжимает мне руку, и я поднимаюсь на второй этаж за Беном.

Петра

Я заблудилась. Только что они были здесь, и вот их уже нет. В кустах слышатся всякие шорохи, только что по моей туфле проползла змея. Я заблудилась и не знаю, что делать — присаживаюсь на поваленное дерево отдохнуть.

Калли бы обязательно все поняла. Все думают, что я смелая и отважная. Но на самом деле я несмелая… то есть не совсем. В нулевом классе мы с Калли даже не были знакомы. То есть, конечно, я знала, что она моя соседка. Но мы с ней не играли. Лина Хилл сказала, что Калли не говорит. Ни слова. Вообще. Я не поверила Лине, но Лина и Калли ходили в один нулевой класс, и за весь год Калли ни разу не произнесла ни единого слова, даже когда к ней обратился сам директор школы. Я думала, что Калли ходит в специальный класс для отстающих, но Лина сказала, что Калли не глупая. Зато она каждую неделю должна ходить на занятия к мистеру Уилсону, школьному психологу. Я тогда подумала: вот здорово! Мистер Уилсон очень крутой.

Пошла вторая неделя учебы. Как-то в обеденный перерыв я поменялась местами с Джейком Муном и села рядом с Калли. Джейк особенно не возражал. Я хотела проверить, на самом ли деле Калли не говорит. Многие дети в классе помалкивают, зато во время обеда языки у них развязываются. Но Калли так и не заговорила. Сидела и молча ела свой сандвич.

— С чем у тебя? — спросила я.

Она молча отогнула верхний кусок хлеба и показала арахисовое масло и что-то белое, густое.

— Надеюсь, не майонез? Майонез — гадость, — сказала я.

Калли наморщила нос и высунула язык, показывая, что она тоже считает майонез гадостью. Она отломила половинку сандвича, и я откусила кусок.

— Арахисовое масло с зефирным кремом! — воскликнула я. — Везет же тебе! Мне никогда такой вкуснятины не дают. Моя мама готовит сандвичи с сыром.

Калли покачала головой, как будто сочувствовала мне.

Во двор на перемене мы вышли вместе. Я увидела подружек, с которыми всегда играла, и сказала ей:

— Пошли!

Мы вместе подошли к девочкам, которые прыгали через скакалку. Мы встали в очередь. Бри тут же крикнула:

— Мак, мак, василек! Петра — желтенький цветок. Раз, два, три — Петра, прыгай ты!

Я встала сбоку от длинной скакалки, которую крутили две девочки. Самое главное — поймать ритм и заскочить, когда надо. Все получилось, мы с Бри прыгали, прыгали, прыгали, а потом она выскочила, и я осталась одна.

— Мак, мак, василек! Калли — желтенький цветок! Раз, два, три — Калли, прыгай ты!

И Калли запрыгнула ко мне. Скакалка снова и снова хлестала о бетонные плиты двора. Мы с Калли прыгали и улыбались друг другу — у нас обеих одинаково не хватало двух передних зубов. Потом я выскочила, потому что в той игре такие правила, а Калли продолжала прыгать и никого не выкликала, не говорила считалочку про «мак, мак, василек».

Девочки начали злиться, закричали:

— Скорее, Калли, вызови кого-нибудь!

— Не будь свиньей!

Потом девочкам, которые крутили скакалку, надоело играть. Скакалка упала на пол. Зазвонил звонок на урок, и все побежали строиться. За мной встал Натан и заныл:

— Фу, какая она лохматая! Не хочу за ней стоять! Поменяйтесь кто-нибудь со мной! Поменяйтесь кто-нибудь со мной!

Никто не хотел меняться. Даже Лина и Келли, мои подружки. Сердце у меня сжалось. Неожиданно Калли оттеснила Натана и встала рядом со мной. А потом посмотрела на него сверху вниз, прямо в глаза. Он сразу струсил и сказал:

— Ну и стойте рядом, раз вы обе со странностями.

На следующий день за обедом я снова села рядом с Калли, в тот день у нее оказался сандвич с копченой колбасой и арахисовым маслом.

— Спасибо, но я не хочу, — сказала я, когда Калли снова протянула мне половинку. Во дворе я схватила ее за руку и снова потащила в очередь на скакалку. По-моему, Калли не очень обрадовалась — как и остальные девочки.

Когда настал мой черед, я крикнула:

— Мак, мак, василек! Калли — желтенький цветок! Раз, два, три — Калли, прыгай ты!

Мы долго прыгали вместе, а потом я выскочила. Калли опять осталась одна. Не дожидаясь, пока другие на нее разозлятся, я закричала: