Бремя молчания - Страница 43

— Вы их в чем-то подозреваете? — спрашивает Кэти Гласс.

Я ахаю. Супруги Грегори поворачиваются ко мне.

— Гриф Кларк и Роджер Хоган ни в чем не подозреваются. Мы просто хотим сообщить мистеру Кларку, что его дочь и Петра Грегори пропали.

— Куда они поехали рыбачить?

— На Миссисипи, в район Джульена.

— У вас есть их фотографии?

— Нет. Они же не подозреваемые. Повторяю, Кларк и Хоган не подозреваемые, но им необходимо срочно вернуться домой, в Уиллоу-Крик.

— Есть ли что-то общее между исчезновением двух девочек и делом Дженны Макинтайр? — спрашивает женщина-репортер. У меня все внутри сжимается от ужаса. Никто не упоминал при мне о том прошлогоднем страшном деле.

— В настоящее время никакой связи не прослеживается, — сухо отвечает Фитцджералд.

— Правда ли, что Мэри-Эллен Макинтайр, мать Дженны Макинтайр, приехала в Уиллоу-Крик, чтобы поддержать родных пропавших девочек?

— О приезде миссис Макинтайр мне ничего не известно. Пока это все. Мы созовем пресс-конференцию, как только появятся новые сведения о Петре Грегори и Калли Кларк. Родители Петры и Калли, а также полицейское управление округа Джефферсон будут признательны за любую информацию, связанную с местонахождением девочек. Всех, кому что-либо известно, мы просим связаться с местными властями.

С этими словами агент Фитцджералд отходит от микрофонов и возвращается к дому миссис Норленд. Мы плетемся за ним. После того как Фитцджералд упомянул про Грифа, Фильда выпустила мою руку, хотя за Мартина держится по-прежнему крепко.

Как только мы оказываемся в доме миссис Норленд, Фильда поворачивается ко мне:

— Оказывается, ваш муж рано уехал на рыбалку? Может, ему что-нибудь известно о Петре и Калли? Почему он сейчас не с нами?

— Погодите. — Я поднимаю руку. — Гриф ничего не знает про девочек. Они с Роджером уехали очень рано. А на рыбалку собирались давно, задумали поехать еще несколько недель назад. — Я стараюсь скрыть гнев, но получается плохо.

— Он пил, — вдруг говорит Мартин.

— Что? — не понимаю я.

— Гриф пил. Сегодня утром повсюду валялись пивные банки.

— Ну и что? — Я пожимаю плечами. — Подумаешь, выпил несколько банок пива. Большое дело… — Краем глаза я замечаю, что агент Фитцджералд внимательно наблюдает за нами.

— Я не раз видел его пьяным, — продолжает Мартин. — Когда он напивается, он не из тех, с кем приятно общаться.

— Не ваше дело! — шиплю я.

— Моя дочь пропала! — кричит Фильда. — Моя дочь пропала, и вам кажется, будто дурные привычки вашего мужа здесь ни при чем? Может, так и есть, а может, он очень даже при чем! Кстати, а где ваш сын? Куда он пропал? Он часто играл с девочками, возился с ними… Странно, если не сказать больше. Подросток играет с первоклашками!

— Да как вы смеете? — не выдерживаю я. — Бен никогда не обидит девочек! Ни за что! Как у вас только язык повернулся?! Вы тычете в нас пальцем, обвиняете моих родных… Откуда мне знать, а может, вы сами причастны к их пропаже?

— Мы?! — визжит Фильда. — Мы?! Боже мой… Всем известно, что ваш муж пьяница, а девочка вдруг почему-то перестала говорить! Как вы думаете, почему она замолчала? Почему Калли не говорит? Если совершенно здоровый ребенок отказывается говорить, значит, в семье неладно!

— Убирайтесь, — тихо говорю я. — Вон отсюда!

Между нами встает агент Фитцджералд:

— Сейчас нам нужно быть заодно. У вас нет поводов обвинять друг друга. Никаких поводов. Пожалуйста, позвольте нам заниматься нашей работой.

— Извините. — Я поворачиваюсь к Фильде и после минутного замешательства нехотя говорю: — Я знаю, что вы ни за что не обидели бы девочек. Просто я… встревожена.

— И вы меня извините, — отвечает Фильда. — И я знаю, что Бен ни за что не обидел бы девочек. Мне очень жаль. До скорого! — Фильда хлопает меня по плечу, и они уходят.

Фильда не выразила уверенности в том, что и Гриф ни за что не обидел бы девочек.

Гриф не всегда был таким, как сейчас. Во всяком случае, вначале. Пил он, правда, всегда, даже когда мы с ним только начали встречаться. Тогда я думала, что все дело в его возрасте, что он перебесится. Мне нравилось всюду появляться с ним. Приятно, когда парень постарше вдруг проявляет интерес к семнадцатилетней девчонке. Тогда Гриф заботился обо мне и был ласковым и нежным.

В то время я чувствовала себя очень одинокой. Мама умерла, братья уехали, отец целыми днями молча слонялся по дому. Он скучал по матери и братьям. Я училась в выпускном классе и подрабатывала в магазинчике при автозаправке. Как-то зимой туда заглянул Гриф. Он улыбнулся мне, подошел к холодильнику с пивом, вынул упаковку из шести бутылок, прихватил пакет чипсов и пачку шоколадного печенья.

— Классный ужин, да? — спросил он, выкладывая свои покупки на прилавок.

— Во всяком случае, питательный, — заметила я, пробивая чек. — Раз ты берешь пиво, покажи удостоверение личности.

— А что? Неужели я не выгляжу на двадцать два года? — спросил Гриф, ухмыляясь.

— Я этого не сказала. Просто мне нужно всех проверять, даже если они выглядят на восемьдесят. — Я улыбнулась ему в ответ.

— Значит, по-твоему, я выгляжу на восемьдесят?

— Если будешь питаться только пивом, чипсами и шоколадным печеньем, скоро будешь, — ответила я, стараясь не рассмеяться. Господи, какая же я была дура!

— А тебе сколько? Небось двенадцать? — парировал Гриф.

— Очень смешно! Нет. Мне почти восемнадцать. — Я расправила плечи, стараясь казаться выше и старше.

— Ничего себе! А мне показалось, что тебе… — он посмотрел на меня в упор, — лет тринадцать. Ну, может, четырнадцать в хороший день.